"
Давным-давно, через год после Второй мировой войны, мои родители прибыли в Ужгород по месту распределения на работу моей матери, Ирины Васильевны Пташниковой. С дипломом МГУ по специальности историка она получила должность младшего научного сотрудника в Закарпатском краеведческом музее, который, естественно, располагался в старинном замке, и который до сей поры благополучно возвышается над городом. Не знаю, как сейчас называется улица, ведущая к воротам замка, а тогда она называлась Кремлевской. Только спустя годы я оценил тот факт, что матери выделили квартиру (две комнаты) в одном из нескольких домиков, стоящих над опоясывающим замок рвом. Когда-то этот ров выполнял, очевидно, оборонительную функцию, но в конце концов превратился просто во фруктовый сад с яблонями, грушами и сливами. В 1946 году мне было уже три года, начиналась вполне осмысленная, сознательная жизнь, и я очень хорошо помню все закоулки этого довольно малолюдного в те годы места. И не только внутреннюю территорию замка, но и внешний периметр, заросший бузиной, сиренью и другими кустами, был нами тщательно обследован - с моими сверстниками мы излазили их вдоль и поперек. На протяжении нескольких лет, вплоть до 1950 года, когда семья переехала в нормальную квартиру на улице Русская, 25, а я пошел в первый класс, основным местом наших гуляний была территория внутреннего парка, а также сада, который располагался на склоне холма за восточной стеной замка, где в начале 70-х была устроена этнографическая деревенька. Между рвом и садом было заброшенное, но некогда довольно пышное кладбище, где покоились останки бывших вельмож и видных людей города. Основное же городское кладбище находилось в противоположной, западной части города, тоже на холме, по правую руку улицы Калвария. Там, по-видимому, похоронено несколько моих бывших друзей - Вячеслав Гриньков, Владимир Лисецкий, Иосиф Черний... По левую же руку примостилось тогда молодое военное кладбище, с двумя танкетками на пьедесталах и с торжественными рядами могил, где лежат красноармейцы, погибшие при освобождении Закарпатья.
В 50-60-х годах отец мой, Степан Стеанович Балакин, работал корреспондентом на областном радио. Я же после 8-го класса (СШ№11) был оправлен осваивать профессию столяра-краснодеревщика в художественно-ремесленное училище. Работал на Фанерно-мебельном комбинте, закончил курсы шоферов, а затем три года служил в армии (1962-1965), учился на филфаке УжГУ (1966-1971), работал учителем в селе Плоское. Надолго меня не хватило, и в 1972-й год я встречал уже в Ташкенте, со своими родителями, куда они перебрались несколькими годами ранее - отец работал уже собкором "Советского спорта".
Учась в университете, я сочинил с десяток песен, в том числе и посвященных моему Ужгороду. "Мой Ужгород, мой маленьким Париж" -эта песенка была написана в конце 60-х. После моего отъезда из Ужгорода она приобрела популярность, о чем я узнал только недавно от бывших земляков.
***
Мой Ужгород, мой маленький Париж.
Опять в дыму ты сакуры горишь.
Горишь, смеясь, и твой весенний бред
Не передаст ни ветер, ни поэт.
Ты сам пришёл из зимней пустоты.
Ты не такой совсем, как был вчера.
А тут вдруг даришь все свои цветы
И все свои хмельные вечера.
Вчера была зима, и ты грустил,
Качая снег глазами фонарей,
Грустил во сне, и снеговой настил
Хрустел морозом в розовой заре.
Ну а сегодня снова ты цветёшь,
И лепестки поют, как снегопад,
Ты, как мальчишка, безмятежно рад,
И уж зиме не веришь ни на грош.
Ах, город, город, каменный чудак,
Ты не боишься потерять престиж.
Ты каждого упавшего простишь,
Ты приютишь бездомных всех собак.
Но что с того, что в суматохе дня,
В забвении улиц, в равнодушии крыш,
Я пропаду песчинкою огня,
Поверив в то, что ты и впрямь Париж!
***
МОСТ НАД УЖОМ
Отражаются, дрожа, фонари в воде Ужа.
Этажи считают окна - им опять кого-то жаль.
Мне все так же одиноко.
Все любимые далёко.
Листья, будто ненароком, в воду чёрную кружат.
Снится мне, что я сосна - крона кружится со сна.
Уплывают по теченью листья, люди и луна.
Но очнусь - и нет спасенья.
Уж - не Волга и не Сена.
Просто, завтра воскресенье,
просто, не пришла она.
И опять огни дрожат, листья на воде лежат.
Мне бы тоже по теченью, - неохота уезжать.
Я б уснул, но мне не спится,
под водой фонарь дробится,
Вот бы мне туда спуститься -
к освещенным этажам.
Только знаю я одно - неуютное там дно.
Ну, а речек с фонарями и в других местах полно.
За полями, за лесами и за синими морями
Мир сияет городами и зовёт меня давно!"